***

На работе все вышло на удивление гладко: за ничтожные двадцать минут, что Гарри там находился, ему удалось попасться на глаза Робардсу и не встретить Эрни. Обещающий быть не легче предыдущего день, тем не менее, начинался на удивление сносно до тех пор, пока Поттер не вышел из общественного туалета, являвшегося служебным входом в Министерство магии, на узкую и грязню улочку. Рабочий день был в самом разгаре, и в такое время улица была обыкновенно абсолютно безлюдна, но только не сегодня: около стены с облупившейся штукатуркой, сквозь брешь в которой проглядывали старые кирпичи, стоял очередной незнакомец, на этот раз вполне магического вида. Длинные в пол мантии с низко надвинутыми на глаза капюшонами были свойственны, скорее, Лютному переулку, но никак не служебному входу в Министерство, поэтому не было ничего удивительного в том, что Гарри притормозил, пытаясь разглядеть лицо. Заметив внимание к своей персоне, существо неопределенного пола резко отвернулось и уставилось в кирпичи.

– Кто вы?

Поттер сумел заставить свой голос звучать устрашающе, хотя страшновато сейчас было как раз ему. Вторая за день слежка? Или все-таки заблудившийся торговец очередной черно-магической пакостью? Треск аппарации оставил заданный вопрос без ответа.

***

Лазарус Эберт обрадовался ему, как лучшему другу, и без лишних слов проводил по знакомому коридору в камеру. Его брата Бенедикта в этот раз Гарри не заметил, и это ничуть не огорчало – с него хватило суетящегося вокруг «знаменитости» и не прекращающего ни на мгновение по-идиотски улыбаться охранника номер один.

– Прошу, – Эберт распахнул тяжелую дверь с латунной табличкой с таким видом, словно приглашает аврора в свой собственный дом. Поттер сдержано кивнул, надеясь, что этот услужливый кретин уберется раньше, чем у него сдадут и без того шалящие нервы, и он непрофессионально ему нахамит.

Снейп сидел на своих нарах такой же бледный и ссохшийся, как вчера, но что-то в его выражении лица, взгляде неуловимо изменилось. Если все очень-очень упростить, – подумал Гарри, – то можно сказать, что он выглядит живым и даже заинтересованным. На какое-то мгновение, не иначе как в бреду, аврору показалось, что его ждали.

– Не думал, что вы так скоро вернетесь, мистер Поттер, – выделив неопределенной интонацией слово «так», поприветствовал его заключенный. Их вчерашняя довольно продолжительная беседа явно пошла профессору на пользу, голос звучал куда более уверенно и был почти таким, каким Гарри его помнил со школы.

– Не думал, что вы станете со мной разговаривать, – радуясь тому, что мозги на этот раз не перестали соображать, парировал Поттер. Привыкает он, что ли? К плохому.

Снейп ничего не ответил, просто спокойно наблюдал за действиями посетителя, по-птичьи склонив голову и приподняв одну бровь. А понаблюдать было за чем. Получающий неожиданное удовольствие от разыгрывания спектакля для единственного зрителя, Поттер эффектным жестом выудил из кармана мантии микроскопический стул с мягкими сиденьем и спинкой, увеличил его и уселся так торжественно и величественно, как не каждая королева сумеет.

Снейп хмыкнул, словно предлагая продолжать представление, и Гарри достал из кармана раскладной столик для постели, придал ему нормальные размеры, отправил на нары рядом с занимающим ничтожно малую площадь их поверхности профессором, затем водрузил на столик закрытый плотной крышкой стакан с апельсиновым соком и судок с вареной куриной грудкой, уже разрезанной и снятой с костей, и только потом заметил, что заинтересованное выражение с лица Снейпа давно сползло, лицо застыло, превращаясь в маску, сразу проявившую, как лакмусовая бумажка, крайнюю степень измождения, боли, отчаяния и возраста.

– О, Господи, Снейп, – Гарри действительно всерьез надеялся, что Снейпу хватит ума не разыгрывать ответное представление на тему «Я и моя гордость». Да пошел он нахрен! Ради него прогуливают работу, бегают по магазинам, подставляясь под слежку непонятно каких – да еще и двух разных! – личностей, а он показывает независимость. – Скажите, вы правда считаете, что лучше сдохнуть от голода, но не уронить чувства собственного достоинства?

Зельевар, не глядя на собеседника, сжал губы еще плотнее.

– Ага, я понял. Считаете. Тогда следующий вопрос. Почему вы так уверены, что я принес еду, чтобы вас унизить, а не из нормального человеческого сострадания? Я уже, кажется, сказал, что больше не считаю вас хладнокровным убийцей, – Поттер вначале проорал это все и только потом понял, что слова «больше не считаю» говорить определенно не стоило. Снейп побледнел до какого-то сине-зеленого оттенка и вцепился обломанными ногтями в край нар, похоже, для того, чтобы не вогнать их Гарри в горло.

– Простите, – с трудом выдавил из себя аврор и надолго замолчал, думая, что теперь, похоже, испортил ситуацию безвыходно. Слил в унитаз, сбросил в обрыва в пропасть, сжег и растер в прах. – Кто такой Серхио Гонсалес де Антемано? – повинуясь внезапному порыву и едва ли не зажмурившись, выпалил Гарри и тут же увидел, что профессор дернулся, как от удара, и широко раскрыл глаза. Абсолютно черные на белом лице в полумраке почти неосвещенной камеры. Колодцы. Утопиться бы в них, и все это кончится.

Тишину можно было резать ножом. Молчание казалось вещественным. Чудилось, что его собственное дыхание сейчас громче грохочущего уже пару часов урагана. Ну, скажи же что-нибудь! Черттебяподери, если ты промолчишь, я уйду, и можешь тут дальше гнить!

– Откуда вам известно это имя? – Снейп едва шевелил губами, но взгляд был все так же тверд. Кажется, ответишь неверно, и все – тут тебе и крышка.

– Я читал ваше личное дело.

– Врете! – взрывается, переходит на крик. Гарри тоже свойственны такие перепады настроения, как бы им друг друга не поубивать, в самом деле. – Вся информация об этом человеке, которая могла быть в моем деле, должна быть строжайше засекречена.

Доказать что-то словами ему не удалось бы, даже если на кону стояла бы его собственная жизнь, но он был к этому готов. Хмыкнув и едва удержавшись от того, чтобы подмигнуть, Поттер опять запустил руку в безразмерный карман и выудил крошечную стопочку листочков, которая, увеличиваясь на ходу, поплыла по воздуху к слегка опешившему Снейпу и тяжело приземлилась к нему на колени, уже приняв нормальный размер.

– Что это, Поттер? – Снейп недоуменно смотрел на черно-белые, местами размытые, но читабельные копии пергаментных листов.

– Копии страниц второго тома вашего личного дела, – Гарри было лень объяснять, но это необходимо было пройти. – Маггловские. Сняты фотоаппаратом, – бросал он отрывисто. – У меня дома. Мной. Напечатаны через компьютер – это такая...

Снейп кивнул.

– Что такое фотоаппарат и компьютер я знаю, не трудитесь. Теперь я еще знаю, что в современном мире они совместимы, – зельевар приподнял первый лист и, едва заметно скривившись, продолжил. – Поттер, зачем вам моя фотография? Да еще такая, – он пожевал губами, – сомнительная.

Гарри внезапно смутился, причем так сильно, что щеки вспыхнули, как два факела. Черт, ну как же с ним сложно. Как на вулкане – только вроде выиграл раунд, расслабился, и на тебе – опять превращаешься в сконфуженного одиннадцатилетку.

– Страница восемьдесят семь, – кое-как выдавил из себя он, не отрывая взгляда от носков своих ботинок.

Профессор быстро и ловко зашуршал непривычно смотрящейся в его тонких ладонях бумагой для светокопий, а Гарри невольно засмотрелся на то, как в который раз за десять минут преобразился его облик. Занятый делом, сосредоточенный, острый взгляд жадно впивается в строки, брови и вовсе функционируют по каким-то одним им понятным законам, выражая парой изгибов чуть ли не сто эмоций.

– Так, – протянул Снейп, вырывая посетителя из задумчивости, и, к его изумлению, отщипнул кусок курицы и сунул себе в рот. – Только вы, Поттер, с вашим феноменальным везением и тем, что вы, авроры, называете сыщицким чутьем, могли из ста страниц совершенно прозрачного текста вытащить один единственный мутный сгусток. Вытащить, вцепиться своей бульдожьей хваткой, – профессор открыл сок, отпил глоток и продолжил, – и теперь уже конечно ни за что не отпустить.

– Снейп, – невежливо прервал его Гарри, успев вовремя проглотить готовое сорваться с языка «профессор», – я вас умоляю, объясните мне, пожалуйста, одну вещь перед тем, как мы снова поругаемся. Почему вы вдруг стали есть?

– А это не очевидно? – профессор посмотрел на Поттера, как на умалишенного. – Вы уже читали мое личное дело, а значит, подливать в мою еду сыворотку правды не станете, потому что даже такой осел, как аврор убойного отдела, не станет переводить зазря столь ценное зелье.

Гарри откинулся на спинку стула и заржал. Было даже за «осла» не обидно.

– То есть вы не за гордость тряслись, а боялись, что я вас опою Веритасерумом или чего доброго отравлю? Не боитесь больше? – он достал из кармана пузырек с укрепляющим. – Выпейте. Полагаю, что там, и зачем оно, мне объяснять не потребуется.

Снейп молча взял у него из рук флакон, откупорил и понюхал, хищно разувая ноздри.

– Где вы это взяли? В лавке Ориса на Косой Алее? – Гарри недоуменно кивнул. – Слишком много экстракта эханацеи, неоправданно много, даже для Ориса. Дилетантом был, дилетантом умрет, – проворчал профессор и залпом осушил пузырек. – Рассказывайте.

– Что? – не понял Поттер.

– Анекдоты, черт вас побери, – взорвался опять Снейп, но, заметив, что его слушатель явно подтормаживает, успокоился и пояснил. – Просветите меня, каким образом ваша неугомонная особа ухитрилась влезть во всю эту историю.

И Гарри рассказывал, долго, наслаждаясь тем, что профессор слушает его очень внимательно, слегка прикрыв глаза, временами задавая меткие уточняющие вопросы. Он говорил об убийствах в больнице, докторе Планк, ее рассказе о директоре, брате Энтони, о том, как он обследовал ее дом и нашел медицинские карточки убитых за последние два года магглов, а потом и те, старые, как сразу все понял и примчался сюда.

– Они еще у вас? Эти карточки, вы показали их уже кому-то, сдали рапорт? – вдруг занервничал Снейп. – Кто еще их видел, кроме вас, Поттер?

– Мальчик-стажер из школы авроров, – ничего пока не понимая, ответил Гарри. – Но он слишком молод. Эти имена ему ничего не сказали, насколько я могу судить.

– Это все? Хорошо, – слегка расслабился профессор. – Сделайте вот что. Составьте рапорт только об убийствах в больнице, к нему приложите только свежие карточки, а другие никогда и никому не показывайте. А когда дело закроют, лучше вообще уничтожьте. И убедитесь, что этот ваш стажер никому не расскажет.

– С чего вы решили, что дело закроют, если убийца и его сообщница на свободе?

– Поверьте мне, – устало откинулся на локоть Снейп и принялся спокойно, с видом человека, выполнившего свой главный долг, доедать курицу.

– Да о чем вы вообще, Снейп? Вы действительно считаете, что лучше меня разбираетесь в делах Аврората и причинах, по которым закрывают дела? – Гарри начал злиться. Хотелось сказать, профессору, что он самоуверенный индюк, но говорить такое узнику Азкабана было все-таки неуместно, и он прикусил язык.

– Не верите на слово – проверьте на деле. А теперь уходите, вы меня утомили.

– Вы же понимаете, что ваш совет ничего не изменит, – начал было Гарри воинственно, но, заметив, что Снейп после непростого разговора и сытного обеда в самом деле выглядит крайне утомленным, закончил почти жалобно. – Расскажите мне кто такой Антемано.

– Убирайтесь с моих глаз, Поттер, – очень спокойно повторил зельевар, похоже, не собираясь растрачивать на него остатки энергии.

– Вы же понимаете, что я буду ходить сюда, пока не добьюсь от вас правды?

– У всего есть свои плюсы. По крайней мере, я буду надолго обеспечен вареной курицей и соком, – криво ухмыльнулся профессор и растянулся на нарах, закинув руки за голову и закрыв глаза.

– Я, – Гарри помялся, но все-таки решил сказать, – я еще хотел извиниться. За то, что по-хамски влез вам в голову.

Снейп, не открывая глаз, едва кивнул. Это, что же, значит, что извинения приняты? Немыслимо.

– А о том… о том, что я там увидел, вы мне тоже не расскажете? – ноль реакции. – Снейп? Профессор?

Не дождавшись больше никакого ответа, Гарри решил временно на все забить и молча покинул камеру, кивнув на ходу поджидающему снаружи Эберту, вышел в холл и аппарировал прямо к служебному входу в Министерство.

Человек в капюшоне был на своем посту у стены и, стоило Поттеру появиться, исчез так же быстро, как в прошлый раз.

tbc.

Расположившись за своим столом в кабинете, Гарри какое-то время тоскливо изучал пустующее рабочее место своей напарницы Салли-Энн. Чем туже закручивался клубок происходящих вокруг него из ряда вон выходящих событий, тем острее ему хотелось хоть с кем-то поделиться, а мисс Перкс была именно тем человеком, рядом с которым ему лучше всего думалось. Своим спокойствием и рассудительностью она умела направить роящиеся в хаотическом порядке идеи Поттера в нужное русло так быстро, как никто другой. Наверное, она могла бы выслушать сейчас сбивчивый рассказ Гарри, наморщить лоб, пощелкать пальцами и сказать, стоит ли поступить так, как просил его профессор, должен ли он и в самом деле написать и сдать рапорт о последних убийствах и умолчать обо всем остальном, чтобы потом, не опасаясь преследования, спокойно расследовать все, что его смущает. О последнем Снейп его, конечно, не просил, но не может же он и в самом деле ожидать, что Гарри возьмет и откажется от расследования? Глубоко вздохнув, как перед погружением в воду, он достал из стола начатые рапорты и принялся быстро писать. Оформление бумаг еще ничего не решает, он же еще не несет их шефу, он просто пока оттягивает время для принятия решения, вот и все.

Поставив последнюю точку, он приложил к отчету медицинские карты, захлопнул рыжую картонную папку, с силой затянул шелковую ленточку на ее пухлом боку, вымещая все свое раздражение и растерянность, и снова представил себе, как делится сомнениями с Салли-Энн, как она хитро, но добродушно улыбается своими пухлыми губками и задорно подмигивает.

«Иди со своей бедой к Гавейну, – вот что она бы ему сказала, Гарри был уверен в этом на все сто. – Этому человеку можно доверять».

Напарница всегда считала шефа Робардса лучшим, что случалось с Авроратом за последние лет двадцать, за глаза ласково называла исключительно по имени и старалась никогда и ни в чем не подводить, и Поттер, в целом, был с ней согласен, но сейчас где-то в глубине души поселился колючий непокой: если Кингсли, которому он привык доверять чуть ли не с детства, вероятнее всего, замешан в каких-то грязных делишках, то почему бы и Робардсу не оказаться мало похожим на ангела от правосудия? Впрочем, выбора у него и в самом деле особого не было, а бездействие точно не вариант. Снейп считает, что дело будет закрыто и отправлено в архив, что ж, это было бы неплохо, хоть и маловероятно, и сильно развязало бы ему руки, а значит рискнуть стоило.

***

Гавейн Робардс закончил просматривать документы, закрыл папку, отложил ее, устало потер виски и посмотрел на сидящего напротив подчиненного.

– Это все, Гарри?

– Все, – Поттер постарался пожать плечами как можно более беззаботно. – Что-то не так, сэр?

Шеф пожевал губами и еще раз неуверенно посмотрел на старшего аврора, размышляя, похоже, стоит ли продолжать этот разговор, и Поттер решил его немного подтолкнуть.

– Сэр, я понимаю, что мы сработали не лучшим образом и упустили преступников, так что я не ожидаю…

– Подожди, Гарри. Это все, конечно, не здорово, но ты не первый аврор, с которым случается такая неприятность. Меня тревожит другое. Не всплыли ли в процессе расследования обстоятельства каких-либо других, уже закрытых дел?

– Нет, – Поттер нахмурился. Он никогда раньше не видел начальника таким растерянным. – Я не понимаю, сэр.

– Я тоже пока не все понимаю. Два часа назад я получил записку от министра, в которой говорилось о тебе и твоем текущем деле и содержалась просьба ультимативного характера свернуть тотчас разбирательство, – Робардс еще мгновение поколебался, но, похоже решил говорить с подчиненным начистоту, – а также запретить тебе и твоей команде временное посещение заключенных Азкабана. Ты можешь как-то пояснить мне это?

– Моей команде? – изумился Гарри. – Какой команде? Салли в отпуске, Бенсон работал со мной только один раз…

– То есть Азкабан ты все-таки посещал? – прервал его Робардс, и Гарри мысленно чертыхнулся – надо же быть таким идиотом. Ему еще учиться и учиться.

– Посещал. Я пытался допросить Северуса Снейпа, но потерпел полный провал, так что совершенно не понимаю, что так обеспокоило министра Шеклболта.

– Ты считаешь, что Снейп имеет какое-то отношение к убийствам, происходящим сейчас? – Робардс, похоже, был искренне озадачен, и Поттеру до ужаса хотелось верить, что шеф ни в чем не замешан и мог бы ему помочь. Но в то же время, было очевидно, что полностью доверяться тоже нельзя ни в коем случае – его собеседник в первую очередь уже не отменный аврор, каким когда-то был, а администратор и управленец, и вероятность того, что он в желании добиться правды пойдет наперекор министру магии стремилась к нулю.

– Нет, скорее наоборот, – Поттер тщательно взвешивал слова. – У меня была мысль, что эти убийства имеют отношение к событиям девяностых, но я пока ничего не могу доказать, и по всему выходит, что не смогу никогда. Так что министру переживать не о чем, – не удержавшись, ядовито закончил он.

– Какое отношение, Гарри? Прекращай уже темнить, ты не на допросе, и я говорю с тобой сейчас как друг.

– Да если бы я знал, сэр! – Поттер хлопнул себя по колену в попытке изобразить крайнюю досаду и вдруг вспомнил сказанные Снейпом с утра меткие слова. Робардсу понравится. – Вы же знаете, что такое сыщицкое чутье, правда? Вот это оно самое.

Робардс слабо улыбнулся и кивнул:

– Знаю, Гарри. Я не одно дело закрыл благодаря этому необъяснимому качеству. Но сейчас складывается не самая благоприятная ситуация, чтобы вести расследование наобум, ты ведь понимаешь. Давай договоримся, так: пока не всплывет никаких новых фактов, улик или имен, ты копать прекращаешь, а если что-то появится, то идешь прямиком ко мне, и мы вместе решаем, как поступить. В крайнем случае, я сам пойду к министру.

– Да, сэр, – кивнул Гарри, поднялся со стула и уже собирался покинуть кабинет, и вдруг принял неожиданное для самого себя решение. Кто, если не Робардс, может знать? – Вообще, одно имя всплывало. Без деталей, без доказательств причастности, но оно не дает мне покоя. Вы не знаете, кто такой Серхио Гонсалес де Антемано?

Начальник Аврората помрачнел и нахмурился.

– Не могу представить, как этот человек может быть замешан в том, о чем мы говорим, Гарри.

– Кто он, сэр? – кажется, сердце исполнило невообразимый кульбит где-то в горле. Он знает, что-то знает! Наконец-то хоть кто-то что-то знает! Права была воображаемая Салли-Энн!

– Предатель.

Ох, какое нехорошее слово. В груди моментально поднимается волна ненависти, а разум настойчиво напоминает, что именно это слово он чаще всего не только слышал, но и произносил сам в адрес Северуса Снейпа. Хотя, наверное, в этот раз все совсем не так. Сам профессор тоже сильно напрягся, услышав иностранное имя.

– Сэр? – ну что же он замолчал?

– Гарри, я с ним лично знаком не был. К счастью. И не так много знаю, – как-то слишком быстро пошел на попятную Робардс. По всему было понятно, что он не считает информацию необходимой и просто не желает обсуждать Антемано, но у старшего аврора было другое мнение на этот счет.

– Сэр, – упрямо повторил он, не отрывая прямого взгляда от начальства.

Слава Мерлину, шеф понял, что Поттер так просто не отцепится, и продолжил:

– Испанский маг, невыразимец. Приехал в Британию годах в семидесятых после каких-то серьезных проблем с правосудием у себя на родине. Детали мне неизвестны, – чеканил Робардс, не глядя на слушателя. Смахивало на то, что он по памяти зачитывает строки из недоступного личного дела, и Гарри, как губка впитывая информацию, испытывал несказанное удовольствие от того факта, что исхитрился обойти все грифы «секретно», запреты Кингсли и тайны Спейпа одним махом, да еще каким невероятным махом – с помощью начальника Аврората. Уму непостижимо.

– Талантливый изобретатель. Несколько лет проработал в нашем Министерстве в Отделе тайн, – тем временем продолжал говорить начальник, – род занятий засекречен. В восьмидесятом году перешел на сторону Пожирателей Смерти. Достоверно известно, что два года занимался исследованиями для Того-Кого-Нельзя-Называть, но после падения Волдеморта в тысяча девятьсот восемьдесят втором году достаточных для заключения сеньора Антемано в тюрьму Азкабан доказательств собрать не удалось. Настоящее местонахождение неизвестно…

Робардс замолчал уже давно, но Гарри никак не мог заставить себя хоть как-то отреагировать на услышанное. Стало холодно, неуютно, и отчего-то с головой накрыли воспоминания о войне. С ними со всеми такое бывало время от времени. Поттер никогда не мог понять, как Эрни находит в себе силы трудиться в отделе по работе со скрывающимися Пожирателями Смерти, постоянно крутиться в этом всем и не сойти с ума. Хотя, наверное, ко всему можно привыкнуть, даже к такому.

Больше всего сейчас хотелось поскорее покинуть кабинет начальника, пойти к себе, закрыться от всех людей и проблем и выпить кофе. А еще лучше вообще свалить к чертям собачьим из Министерства в какой-нибудь бар и надраться до невменяемого состояния, но ничего из этого делать было нельзя, а нужно было задать еще один вопрос, ответ на который Гарри до холодка под ложечкой боялся услышать.

– Сэр, может, вам известно, имел ли Антемано какое-либо отношение к Северусу Снейпу? За исключением, конечно, работы на Волдеморта.

– Имел, – Робардс криво усмехнулся. – Они были любовниками.

Гарри замер. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Робардс должен был сказать какую-нибудь ерунду о том, что они вместе варили для Темного Лорда экспериментальные зелья или разрабатывали черно-магические заклятья, пытали магглов, да хотя бы мучили щенков и котят для увеселения повелителя, но только не это. Он и сам не понимал, отчего факт любовной связи между профессором и испанским невыразимцем так сильно его взволновал, но сердце бухало в груди, как набат, а руки, засунутые в карманы мантии, похолодели и ощутимо тряслись.

– Откуда вы знаете? – прошептал он, не в силах справиться с голосом и боясь, что тот предательски дрогнет.

– Свечку не держал, конечно, да мне и дела никогда не было, – хмыкнул начальник. – Ими обоими тогда занимался Барти Крауч с командой. Кингсли Шеклболт как раз был членом его следственной группы и, насколько я помню, однажды во время обыска в доме Антемано, именно он застал сладкую парочку в не оставляющей сомнений ситуации, и не только внес увиденное в соответствующие графы личных дел, но и рассказал всему Аврорату.

Гарри ошарашено кивнул. Постоял молча и затем кивнул еще раз. Каждый следующий час этих ненормальных четырех дней меняет его мнение о нынешнем министре магии в худшую сторону. Сейчас магическое общество практически настолько же толерантно к однополым отношениям, как и население маггловской части Великобритании, но он знал, что на заре восьмидесятых среди магов бытовало совсем другое мнение. Кингсли, конечно, должен был внести все в личные дела, тут никто спорить не собирался, но кричать на каждом углу? Это не только низко в общечеловеческом понимании, но и отвратительно непрофессионально!

– Это… это было неожиданно. Но спасибо, что рассказали, сэр. Хотя вы, наверное, правы. Информация, скорее всего, не имеет никакого отношения к делу о магической эвтаназии и убитым магглам.

– Я в этом уверен, Поттер, – Робардс встряхнулся, словно пытаясь сбросить с плеч тяжесть, и пододвинул к себе новую стопку документов. – Иди работать, но держи меня в курсе, если что-то изменится.

***

В тот вечер Гарри Поттер все-таки напился, но не в баре и не вдребезги, как ему того хотелось днем, а тихо, по-домашнему, в халате и на диване влил в себя бутылку крепленого вина, потому что банально не мог уснуть, продолжая размышлять о Снейпе, Антемано, Шеклболте и всем, что их может связывать. Ему упорно казалось, что во всем произошедшем двадцать с лишним лет назад на первом плане находились не убийства, не взаимоотношения темной и светлой сторон, а неприятия личного характера. Хотя понятно, что без Волдеморта тоже не обошлось – без него вообще в те годы ничего не обходилось. Открытым оставался вопрос, был ли как-то во всем этом замешан Альбус Дамблдор. Это тоже казалось логичным, ведь именно он находил для профессора умирающих магглов. Вот только две ниточки, которые Гарри держал в своих руках и которые казались двумя концами одного клубка, вполне могли ими и не быть. Снейп и убитые для доказательства лояльности Лорду магглы – клубок номер один. Снейп, Антемано, их отношения и гипотетическое предательство – клубок номер два. Но какой шанс разобраться во всем этом в одиночку? Да никакого!

Поттер вновь вдоль и поперек изучил копии дела Снейпа, но ничего нового отыскать не сумел. Они так и валялись рядом на диване, раскрытые на странице с фотографией, которой так оказался недоволен сам профессор. Гарри с трудом сфокусировал на ней неверный от усталости и выпитого взгляд – ничего более неприятного, чем обычно, он лично не замечал. Зельевар здесь моложе, чем Поттер когда-либо его видел, черты лица значительно мягче и взгляд прищуривающихся глаз не такой колючий. Необычное, чуть ассиметричное лицо – да, но яркое и породистое. Он вполне мог нравиться, и после того, как первый шок после известия о прошлых романтических связях профессора прошел, Гарри решил, что таинственного Антемано вполне можно понять. Интересно каким был сам Серхио? Черноволосым и смуглым? Импульсивным и горячим, как большинство испанцев? Чертовски любопытно об этом подумать, но сил уже не осталось даже на вялотекущие размышления о чьем-то внешнем виде.

Поттера разморило окончательно, и он, все еще пытаясь собраться с духом и доплестись до спальни, так и уснул в гостиной на диване, положив голову на копии личного дела Северуса Снейпа. И, наверное, поэтому, именно он снился ему в беспокойных снах, точно так, как, по маггловскому поверью, спящим с учебниками под подушкой студентам является во сне предмет, по которому с утра предстоит держать экзамен.

Во сне молодой профессор Снейп обнимал красивого испанского юношу – невысокого, длинноволосого, со смуглой кожей. Пахло морем и почему-то сдобой – точно так, как в подсмотренных недавно мыслях зельевара, где-то звучали гитарные аккорды. А потом все померкло, и в жар комнаты ворвался Кингсли Шеклболт, на бритой отполированной макушке которого плясали отблески свечей, и Гарри вдруг стал видеть все его глазами, он смотрел на сплетение молочно-белого и оливкового тел на жесткой тахте, и чувствовал захлестывающую ярость и отвращение, принадлежавшие чернокожему волшебнику, одновременно со своими собственными возбуждением и неожиданной острой ревностью.

13 июня 2004 года


Разбудил его не будильник, а ощущение того, что на него смотрят. В полумрак комнаты через незашторенное с вечера окно заглядывала заря раннего утра, а над ним самим чуть склонилась вчерашняя фигура в черной мантии с низко надвинутым на глаза капюшоном. Поттер взвился в одно мгновение и выхватил из кармана халата палочку. Незваный гость даже не пытался защищаться, и это слегка смутило хозяина.

– Что вам нужно? – сквозь зубы процедил он.

– Это нужно не мне, а вам, мистер Поттер, – голос показался смутно знакомым, но Гарри никак не мог сообразить, где мог его слышать. – Я могу предложить вам ответы на все вопросы, но при условии, что вы полностью мне доверитесь.

– Кто вы? – так просто Гарри сдаваться не собирался, хотя, если быть откровенным, сейчас хотелось крикнуть, что он доверяет, полностью доверяется этому черному призраку, только поскорее узнать эти самые «все» ответы.

– Этого я не могу вам сказать. Я только помощник, и должен остаться инкогнито, чтобы еще сыграть свою роль.

– Все так сложно? – Гарри уже успокоился. В конце концов, если бы черное чучело хотело его убить или просто как-то навредить, то сделало бы это, еще когда он спал. – Как вы сюда проникли? У меня первоклассные защитные чары на дверях и окнах.

– Это тоже так просто не объяснить. Так вы идете со мной, мистер Поттер?

– Куда? – было любопытно больше, чем страшно. И потом, он никуда не торопится – сегодня ведь воскресенье.

– Туда, куда я поведу. И вы оставите свою палочку здесь. Я обещаю доставить вас обратно.

– Пустым обещаньям я, конечно, не верю, мистер, поэтому не верю и вам, – не иначе, алкоголь из головы еще не выветрился. Не стоило так рисковать, ни в коем случае, но Гарри уже все для себя решил, поэтому легкомысленно отшвырнул палочку на диван и взялся за плечо, обтянутое черной тканью. – Но все-таки ведите.

Водоворот аппарации закрутил со страшной силой, но уже через секунду вышвырнул в центре комнаты, освещенной масляными лампами и забитой книгами до предела. В паре ярдов от него в глубоком кресле с большими колесами по бокам сидел человек – вполоборота, так, что лица было не разобрать.

– Кто вы и что вам от меня нужно? – обратился он к незнакомцу в кресле.

– Похоже, сегодня я играю роль человека, который ответит вам на все вопросы. Почему я решил это сделать – это уже совсем другой разговор, – голос был резкий, с хрипотцой и отделено смахивал на приглушенный крик какой-то диковинной птицы.

– Что вы знаете о Серхио Гонсалесе де Антемано? – вырвалось у Гарри до того, как он успел все обдумать и решить, с чего начать.

– Все, – спокойно ответил его собеседник, выудил из складки пледа, лежащего у него на коленях, волшебную палочку и выписал ей замысловатое движение, заставившее колеса закрутиться, сдвинуть кресло в круг неяркого света и развернуть к Поттеру так, что он смог разглядеть лицо человека в нем. Живое, притягательное, смуглое лицо чистокровного испанца.

tbc.