Название: «Гарри»
Автор: Nagini
Пейринг: СС/ГП
Рейтинг: R
Жанр: драма/романс
Размер: мини
Предупреждение: AU, местами психодел, ненормативная лексика
Дисклеймер: взяла попользоваться, вложила душу и вернула на полку (хотя не стоило бы).
Размещение: с разрешения автора.

- Что, Поттер, сотрудники вашего отдела снова оказались неспособны справиться с такой элементарной задачей, как определить парочку простейших зелий? – радушный хозяин отступил вглубь прихожей и как-то очень театрально взмахнул худой рукой, приглашая посетителя в дом.

Неадекватное приветствие не выбило из колеи: перед тем, как покинуть Аврорат, Гарри больше часа настраивался, он был к этому готов – ну хорошо, пусть не к этому, пусть не прямо с порога, но ничего хорошего от Снейпа он не ждал. Пройдя в захламленный даже больше чем обычно кабинет-лабораторию, он, не церемонясь, сбросил с кресла пачку журналов и уселся с максимально возможным в данной ситуации комфортом.

- Во-первых, ваша работа, как внешнего консультанта Аврората - выполнять абсолютно любой заказ вне зависимости от его сложности, а во-вторых, вы даже не видели зелий. Ребята бились больше суток, прежде чем признать поражение, - Гарри извлек из кармана уменьшенный резной ларец и, придав ему нормальный размер, аккуратно установил на стол.

- Зря, - хмыкнул профессор, усаживаясь на круглый табурет и левитируя на рабочий стол принесенное сокровище, - стоило сдаться намного раньше – сколько бы времени сэкономили.

Гарри молчал, глядя, как профессор расставляет колбы с разноцветными жидкостями на столе – бок о бок, точно оловянных солдатиков перед игрой в войнушку. Тонкие пальцы порхали над столом так легко, как будто ни они сами, ни довольно внушительных размеров склянки ничего не весили, как будто в отдельно очерченной зоне стола царила невесомость, но все это было не важно.

- А почему прислали вас? – неожиданно прервал молчание Снейп. - Ни на что, кроме курьерской работы, уже не годитесь?

Гарри молчал. Он отстраненно думал о том, что уставший Дэвис описал заказ как «мерлиновы подштанники, не представляю, что это за дерьмо», а значит и Снейпу ни за что не справиться с определением содержимого двенадцати флаконов быстро, и, наверное, будет вполне нормально вот прямо сейчас сухо попрощаться и уйти. А результаты заберет кто-нибудь другой. Мантикора разберет, на что, в самом деле, он надеялся, когда вызвался отнести сюда чертов ларец.

- Поттер, вы оглохли или язык проглотили? – вдруг рявкнул Снейп. Гарри даже не вздрогнул, когда тот одним молниеносным рывком оказался перед его креслом и почти физически ощутимо вонзил в него свой ненормальный полный негодования взгляд. – Я спросил вас, откуда зелья?

- Не спрашивали, а легилименцию я так и не освоил.

Он был так близко, тонкие губы кривились в знакомой ухмылке, и запах этот его травяной щекотал ноздри, но ничего в душе не оживало – ни раздражение, ни тем более обида. Отболело все, отмерло, высохло, рассыпалось пылью и вымелось из души порывами прошлогоднего ветра. Вот так-то, профессор.

читать дальше- Вам совсем все равно, Поттер? – Снейп стоял, скрестив руки на груди, и, похоже, не собирался возвращаться к работе. Незнакомая маггловская клетчатая рубашка была слишком велика и этим только подчеркивала почти болезненную худобу профессора, его волосы были затянуты в тугой хвост, но если бы он их распустил, - думал Гарри, - непременно было бы видно, что они отросли почти до самых лопаток – так, как он когда-то хотел. В черных глазах плескалась злость, и усталость, и что-то еще, что Гарри, к своему удивлению, так и не сумел идентифицировать. Все изменилось: и волосы, и одежда, и взгляд. И он сам, совсем теперь здесь чужой, изменился так сильно, что ему все равно.

- Зелья изъяли у торговца запрещенными ингредиентами, - он невозмутимо смотрел на Снейпа и думал о том, кого из ребят пошлет вечером забирать заказ, - в Лютном, - зачем-то пояснил он и сцепил пальцы в замок – так стало еще легче.

Профессор моргнул. Потом моргнул еще раз и расхохотался – почти истерически, и тут только Гарри понял, что тот пьян куда сильнее, чем ему показалось вначале, и вот это отчего-то разозлило его в три раза сильнее, чем вся та хрень, которую Снейп здесь нес уже битых четверть часа.

- А почему мне должно быть не все равно? – он вскочил со своего кресла и вцепился в ворот профессорской рубашки. – Почему, блядь, мне должно? Кошки, наверное, тоже должны изумляться, почему это мышь, с которой они так долго играли перед тем как сожрать, лежит полузадушенная под их растопыренными когтями и больше не пытается убегать, так? А не пошел бы ты на хуй, Северус! Глотай свои настойки, давись своим ядом, ненавидь всех, включая себя самого, только прекрати изводить меня! – Гарри разжал пальцы и отпрянул от своего противника так резко, словно только что узнал, что у того проказа. – Меня нет, - выдохнул он уже почти спокойно, - я твоя выдумка, я призрак.

Ответом ему был хлопок аппарации – чертов Снейп оставил его одного в своем доме, в своем кабинете, бросил давиться собственной яростью и отчаянием. Ну почему он все еще чувствует? Как можно что-то чувствовать к такому, к такому… Гарри заорал в пустоту, разбежался и со злости пнул шкаф – результатом была острая боль в ноге и со скрипом открывшаяся дверка, за которой испускал мягкое серебристое свечение наполненный воспоминаниями думосброс.

Злость исчезла так же внезапно, как накатила, а вместо этого стало смешно и тоскливо одновременно. Боль в ноге отлично гармонировала с болью в сердце, и Гарри кусал губы и впивался ногтями в ладони, стараясь убедить себя, что ему больше не нужно все это дерьмо, но уже точно знал, что через пару мгновений рванется и так же безрассудно, как когда-то в прошлой жизни, нырнет в снейповскую память.

Серебристые блики дрожали на внутренней стенке шкафа, и сопротивляться далее их зову было невозможно. Два шага, руки на шершавом и грубом, как вся его жизнь, краю каменной чаши, ощущение падения в холодной тьме, тошнотворное кружение, сопровождаемое чувством собственной низости, подлости. Все закончилось быстрее, чем ему помнилось, и через несколько секунд он уже стоял посереди того же самого кабинета-лаборатории. Снейп, сидевший в кресле с бокалом своей отвратительной настойки в дрожащей руке и кутавшийся в тонкий черный халат, почему-то казался еще более хрупким и беззащитным, чем в той огромной рубашке. На столике рядом была пристроена ополовиненная бутылка. Сердце Гарри болезненно сжалось.

- Кое-что в этой жизни не меняется, - очень тихо обратился к бокалу профессор и сделал большой глоток, - правда, Поттер?

Гарри вздрогнул – он никогда не слышал, чтобы чьи-то воспоминания обладали способностью общаться, а значит... Он рванулся к Снейпу, намереваясь вновь вцепиться в его воротник и тряхнуть хорошенько, выбить объяснения, как он сумел устроить такой спектакль и зачем, но рука прошла сквозь покрытую старыми шрамами бледную шею с резко выступающим кадыком, и перед глазами заструились радужные блики, похожие на пятна бензина в лужах. Это совершенно точно было воспоминание.

- Не знаю, когда, - губы Снейпа кривились, углубляя и без того ярко-выраженные носогубные складки, - но я отчего-то не сомневаюсь, что ты влезешь сюда, поэтому считаю нужным тебя предупредить, что ничего нового, интересного и уж тем более здравомыслящего ты здесь не увидишь, - он покачал в ладони бокал, - сам понимаешь.

Гарри не понимал, ни хрена не понимал, да и смотреть почему-то больше не хотел – нужно было только собраться с силами и дернуться, вырваться, вынырнуть из этого безумия, но ноги будто приросли к полу.

Снейп-из-прошлого одним глотком влил в себя остаток настойки, поморщился, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Несколько секунд ничего не происходило, а затем – какого черта! – новый водоворот утянул Гарри в холодную муть.

Какое-то время он не мог сообразить, где оказался, но вскоре до него дошло – это был малый торжественный зал на восьмом уровне Министерства. Именно здесь когда-то вручали дипломы об окончании школы Авроров ему самому и его сокурсникам.

- Гарри Джеймс Поттер! – под аплодисменты немногочисленных присутствующих торжественно провозгласил со сцены Робардс, и Гарри в который раз замер с открытым ртом: это и был тот самый день, а ведь он и понятия не имел, что Снейп находился тогда в зале. Обнаружился профессор в узком простенке у самого входа – стоял, не двигаясь, узкий и бледный, похожий на восковую куклу из музея мадам Тюссо, и неотрывно смотрел за тем, как раскрасневшийся новоиспеченный аврор, спотыкаясь от волнения, забирается на сцену получать свои корочки.

Картинка дрогнула и пропала, вихрь памяти подхватил Гарри и вышвырнул в самую середину безлюдного зимнего Хогсмида. Пурга была на удивление сильной для этого обычно тихого места, ветер завывал в ушах, а по обледенелой каменной мостовой неслась с сумасшедшей скоростью поземка. Он уже знал, что увидит сейчас, ведь когда-то тоже любил вспоминать этот поистине волшебный вечер.

Через мгновение из-за поворота действительно возникли две закутанные в шерстяные мантии фигуры – Северус и он сам. Они шли на почтительном расстоянии друг от друга, и профессору приходилось повышать голос, чтобы слегка перебравший Огденского Гарри смог расслышать его лекцию о вреде алкоголизма в шуме ветра. Нынешний Гарри смотрел на них во все глаза, на душе потеплело, и губы его против воли растянулись в улыбке. Вот сейчас, через секунду... Его более юный двойник вдруг неловко взмахнул руками, заваливаясь на бок, но Снейп как будто ждал этого – вытянув вперед руки, он рванулся и обхватил узкие плечи своего спутника, прижимая к себе. Они замерли так ненадолго, выравнивая дыхание, и профессор попытался отстраниться, но сделать этого ему не позволили – что есть мочи обхватив руками поясницу ошарашенного Снейпа, Гарри-из-прошлого прижал его к себе и, залившись краской смущения, спрятал лицо в вороте мантии.

Водоворот свернулся вокруг обнимающейся парочки, закружился быстрее, полыхнул красным и, превратившись в яркое пламя разожженного камина, выбросил Гарри в гостиную Северуса Снейпа в том самом доме, откуда началось его путешествие. Откуда-то просачивалась, вплывала едва различимая в треске жаркого пламени старая французская песня. J'ai reçu l'amour en heritage, un matin au pays des cigales, la folie et le génie voyagent, bien au delà du temps, bien par dessus des oceans*, - неземным свои голосом рвала на части душу Нана Мускури, и Гарри знал – на стареньком проигрывателе в кабинете кружится заезженная до дыр пластинка, и мог бы даже не оглядываться: он хорошо помнил, что происходило на жестком диване тем январским вечером – их с Северусом первый раз, настоящий первый раз.

Сначала было странно до одури смотреть со стороны за своей неловкостью, неопытностью, за торчащими лопатками, растрепанными волосами и зажмуренными глазами – он так боялся тогда сделать что-то не так, показаться смешным, нелепым, ни на что не годным, но Северус не смеялся.

- Все будет хорошо, Поттер, - он взял своего партнера за подбородок и серьезно заглянул в глаза, словно взгляд этот, густой как мед, мог убедить в чем-то перепуганного мальчишку.

- Может, уже пора прекратить называть меня по фамилии? – попытался разрядить обстановку Гарри-из-прошлого, глупо хихикнул и умолк, как подбитая посереди трели птица.

- Я не сделаю тебе больно, - он лгал, конечно, но они оба знали, что это ложь во спасение.

Словно боясь быть услышанным, Поттер, почти не дыша, смотрел, как Северус выдавливает на ладонь смазку, целует своего молодого любовника в губы, наклоняясь, закрывая обзор, но Гарри не надо видеть – он помнит, помнит обжигающие пальцы, нежно и уверенно исследующие, ласкающие, растягивающие, помнит, как за каким-то хреном кусал губы, пытаясь сдержать стоны, а потом наплевал на весь чертов мир, стонал, гнулся и задыхался, плавясь в сильных руках, подаваясь навстречу, насаживаясь на пальцы. Никогда не забудет ту боль, которую ощутил, когда пальцы сменило нечто большее, пульсирующее, жадное – он будет хранить воспоминание о ней, как коллекционеры хранят самое ценное свое сокровище в самой защищенной ячейке Гринготтса. Хриплый и протяжный стон Снейпа завершающим аккордом пронзил тишину – пламя в камине почти погасло, гречанка Нана давно допела свою французскую песню.

- Спасибо, спасибо, спасибо тебе, - шептал срывающимся голосом мальчишка на диване, а Снейп лежал на нем сверху и не двигался. Мы уснули тогда так, - вспомнил Гарри, и, улыбаясь, позволил вихрю памяти нести себя дальше по их с Северусом совместной жизни.

- Это не любовь! – вцепившись в рабочий стол склонившегося над бумагами Снейпа затянутый в алую аврорскую мантию Гарри-из-прошлого захлебывался обидой и едва сдерживал слезы. – Изо дня в день слушать твои издевки, оскорбления, обвинения в тупости и бездарности! Ни на что не годности! Я стараюсь для тебя, я из кожи вон лезу, чтобы нам было хорошо вместе, но тебе наплевать! Такой не бывает любовь, так не живут нормальные семьи!

- А кто говорил про любовь, Поттер? – Северус наконец посмотрел на него. Гарри помнил этот взгляд, ему казалось, что ничего, кроме равнодушия он в нем не увидел, но почему-то теперь, со стороны, все выглядело совсем иначе: усталость, глубокая печаль, какое-то не вяжущееся с образом его друга смирение – вот что таилось на дне внимательных и таких родных глаз. К горлу подступил комок, и пришлось резко тряхнуть головой, чтобы прогнать непрошенное чувство. Не раскисать, не увлекаться, не ностальгировать, - твердил он сам себе, - не забывать о сегодняшнем дне, в котором ничего не изменилось – наоборот, стало в разы хуже.

- Поттер! – взвилась его прошлогодняя копия, иррационально не отреагировав на слова про любовь. – В том-то и дело, что Поттер! Доброе утро, Поттер! Спокойной ночи, Поттер! Поттер, спасибо за трах, блядь! Наверное, с проститутками и то нежнее обращаются, чем ты со мной! Знаешь что, Северус? – он резко успокоился и приблизил свое лицо почти вплотную к лицу Снейпа. – Разберись в себе. Если решишь, что я тебе нужен таким, какой я есть, попытайся отыскать в себе хоть немного тепла. Хотя бы ту кроху, которой хватит на то, чтобы называть меня по имени.

- Я так понимаю, ты меня бросаешь? – голос профессора был холоден и спокоен, темные глаза больше ничего не выражали, но со стороны было видно, как задрожало сжатое в пальцах перо. Он не заметил этого тогда.

- Поттер тебя бросает, а не я! – молодой аврор пулей вылетел из кабинета, закружив за собой водоворот памяти.

Гарри снова стоял в кабинете перед сидящим в кресле Снейпом, глаза его были совершенно мутные, и пустая бутылка валялась на полу у ног.

- Жаль, что ты не можешь мне сейчас сказать, так ли ты это помнишь, - он хрипло усмехнулся, и закончил, - Гарри.

Вихрь опутал профессора с ног до головы, туго свернулся и дернул Гарри в темноту, вверх, в настоящее. Он стоял у открытой створки шкафа, мертвой хваткой вцепившись в края каменной чаши и чувствовал, как по щекам, Мордред разберет от чего, струятся слезы. Он знал, что в помещении больше не один, но не мог найти в себе сил повернуться и встретиться глазами с реальностью.

- Ты все это подстроил, да? – прошептал он, так и не оторвав ладоней от думосброса. – Ты специально меня довел, чтобы я сотворил что-то подобное?

- Специально, - голос пустой, механический, нереальный. - Вот только передумал почти сразу и вернулся спустя три минуты, но было поздно. Ты всегда был проворным, По… - он осекся. - Неважно, все это не стоит внимания. Я закончу работу и сам доставлю результаты в Министерство.

- Ты не можешь работать в таком состоянии, - Гарри повернулся. Раз уж все неважно, то не важны и слезы на его лице. – Анализ зелий может подождать до завтра.

Снейп кивнул и без сил прислонился к косяку.

Как они оба ухитрились довести себя до такого состояния?

~*~*~

Сообразив, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац в отчете стажера Рэнделла, Гарри мысленно взвыл и откинулся на спинку стула. Попытка поработать перед сном позорно провалилась – мысли без конца возвращались обратно к событиям сегодняшнего дня. Взглянув на их жизнь со стороны, взглянув со стороны на себя самого, он многое готов был сейчас пересмотреть. Первое и последнее свидание походило на картинки «До» и «После» из дамских журналов – вот только наоборот: «После» оказалось в разы безобразнее и неприятнее, чем «До». Он был готов – на полном серьезе – поговорить с Северусом, обсудить все – вот только незаконченное Поттер отбойным молотком стучало в висках. Ну почему, черт его подери, Снейпу легче устроить этот фарс с думосбросом, чем назвать его по имени в глаза? Это не укладывалось в голове, царапало, жгло изнутри.

В окно постучали, и Гарри изумленно оглянулся: незнакомая серая сова нетерпеливо скакала по карнизу. Открыв окно, он впустил птицу и отвязал письмо. Он точно знал от кого оно, хотя почтальона видел впервые. Более того, он готов был поспорить на сто галеонов, что сможет угадать текст послания, не разворачивая его.

- Гарри, - сказал он сове, словно желая, чтобы она стала свидетелем его догадливости. Сова ухнула и запрыгала по столу, как теннисный мячик. – Ответа ждешь, глупышка? – он развернул пергамент и впился взглядом в единственное слово, выведенное острым уверенным почерком.

- Гарри, - прочитал он сове вслух и расхохотался. – Ну что тут ответишь?

Он схватил перо, обмакнул его в чернильницу и, наставив не меньше дюжины клякс, приписал на том же пергаменте:

«Ты идиот! Идиот, идиот, идиот! Ты непроходимый идиот, Северус Снейп! Мерлин всемогущий, какой же ты идиот!»

fin.

____________

* Я получила любовь в наследство
Однажды утром в стране цикад
Безумство и гениальность пролетали
Прямо над временем
И проплывали по дну океанов