Боже...как трогательно, печально...блин, рыдаю. такой момент с руками Спока я еле читала. *слезыслезыслезыслезы*

Lololo2015, автор садист, но таки гений, да.

Ай, на самом интересном месте, восхитительный перевод и рассказ! Жду продолжения! Ты просто молодец!

Kitti Do,
рада, что перевод по душе

Глава 17

Спока упрямо поджал губы и выпрямился — если это было вообще возможно — еще сильнее.

— Я не вижу необходимости в разговоре, — отозвался вулканец, собирая в кучу остатки гордости. Прищурившись, Кёрк отпустил рукав Спока так резко, словно обжегся о мягкую голубую ткань.

— Не надо, Спок. Происходящее... и так отвратительно донельзя. Не усложняй все еще больше. Пошли в мою каюту. Нам нужно поговорить, — произнес он тихо, но твердо, не отрываясь, глядя в полные упрямства и обиды темные глаза. Спока едва заметно передернуло — словно от отвращения.

Когда вулканец наконец заговорил, его голос был лишен каких бы то ни было эмоций:

— Это приказ, капитан?

Холодок пробежал по спине Кёрка.

Капитан понимал, что в это мгновение в светлых глазах отразилось охватившее его смятение, но решительно ничего не мог с этим поделать. И пусть Спок не так хорошо разбирается в человеческих эмоциях, но сейчас он совершенно очевидно осознал, что причинил своему другу боль. Если, конечно, написанное на его лице смущение что-то значило.

Кёрк вздернул подбородок и выпрямился.

— Да, это приказ, коммандер. Пройдите в мою каюту. Немедленно, — он махнул рукой в направлении расположенной чуть дальше по коридору капитанской каюты, и повел плечами, чуть ли не физически ощущая нож, который вулканец только что вонзил ему в спину. Спок стиснул зубы, но все же развернулся и чопорно зашагал в указанном направлении.

Кёрк медленно пошел следом, рассматривая бледню шею вулканца и мрачно размышляя о том, что хотел бы ему сказать и что сказать должен. Сейчас Спок казался ему незнакомцем. Его уравновешенный старший помощник определенно не имел ничего общего с вышагивающим впереди существом, с трудом сдерживающим кипучую ярость.

Что вообще происходит? Что с вами делается, мистер Спок? — отстраненно подумал Кёрк, когда Спок неподвижно замер у автоматических дверей.

Капитан не стал комментировать тот факт, что вулканцу отлично известен код доступа в каюту, и просто ввел его сам. Тихий свист закрывшихся за их спинами дверей напоминал звук опускающейся гильотины.

Они стояли лицом друг к другу — Спок посредине каюты, Кёрк перед ним — напряженные, готовые к грядущему сражению.

Будь мне сыном... — словно горячий пустынный ветер, пронеслась в сознании Кёрка строка из песни, незамедлительно примиряя его с происходящим, и он, слегка вздрогнув, стиснул ладони в кулаки.

Как же это похоже на правду. Никогда — никогда — он не видел, чтобы Спок вел себя так... по-ребячески — другого слова и не подобрать. Никогда раньше Кёрку не приходилось направлять и осуждать своего старшего помощника. Во рту неожиданно пересохло.

Он должен через это пройти.

Обычно Спок не тяготился молчанием, но теперь первым нарушил его, нетерпеливо приподняв изогнутые черные брови.

— Вы хотели что-то обсудить... — на мгновение Спок задержал дыхание, не зная, как стоит сейчас обратиться к Кёрку. Должен ли он назвать его капитаном и тем самым расширить разверзшуюся между ними пропасть? Или произнести "Джим" и покривить душой, поскольку он не чувствовал в данный момент ни близости, ни доверия. Так и не приняв решения, он закрыл рот, ничего не добавив.

Кёрк с трудом сдержал улыбку. По крайней мере, упрямство Спока небезгранично. Мысль о том, что он все еще — хотя бы по его собственному мнению — способен думать перед тем, как говорить, утешала. Возможно, его Спок все еще там, под этой непробиваемой оболочкой.

— Да. Хотя "обсудить" — это не самое удачное слово, мистер Спок. Честно говоря, я ничего не хочу обсуждать. Я хочу задать вопрос и желаю услышать ответ, — он помолчал пару секунд, пытаясь оценить реакцию собеседника. Спок вздернул подбородок, раздувая ноздри, и капитан тут же вспомнил, как в лазарете мысленно сравнивал неспособного тогда к коммуникации Спока с жеребенком — испуганным и готовым бежать.

А еще он похож на пантеру... — подумал Кёрк, выдыхая и медленно разжимая пальцы. Спок проследил за движением и тут же расслабился, сообразив, что капитан умерил свой пыл.

— Ты избегал меня всю неделю, Спок. Почему? — тихо спросил он, чувствуя, как по спине бегут мурашки. В это мгновение Кёрк с удивлением осознал, что словно со стороны смотрит на свою новую способность оценивать ситуацию объективно — как личность, как капитан, как человек.

За это я должен благодарить тебя, друг мой. Вот только тебе пришлось уплатить слишком высокую цену, чтобы научить меня этому, — подумал он, понимая, что его лицо в этот момент смягчилось, а взгляд оттаял.

Спок просто стоял и смотрел на капитана, то и дело сжимая и разжимая свои трясущиеся руки и явно не в силах понять, как стоит интерпретировать странное поведение Кёрка.

Вулканцу было непросто разобраться в его переменчивых эмоциях — сначала гнев и раздражение, теперь понимание и благодарность.

Кёрк чувствовал, что в душе его старшего помощника развернулось какое-то невидимое со стороны сражение, и молча наблюдал за ним до тех пор, пока вулканец не решился наконец заговорить:

— Я вас не избегал. По крайней мере не только вас. Я пытался преподать урок себе...

Глубокий голос дрогнул, и Спок отвел глаза. Нахмурившись, Кёрк шагнул ближе.

— Какой именно урок, мистер Спок? — спросил он. На пару мгновений вопрос словно бы повис в воздухе, а потом Спок приподнял бровь и смело посмотрел на капитана.

— Прошу меня простить. Я обнаружил, что не могу подобрать понятных для человека слов, способных описать мое текущее состояние, — отозвался он.

Вглядевшись в полные боли глаза, Кёрк сделал к Споку еще один шаг. Просто протянуть руку, и можно дотронуться.

— И все же попытайся, — надавил он, не в силах справиться со своей мужской гордостью. Губы Спока дрогнули от сдерживаемого раздражения, и Кёрк слабо улыбнулся. Неспособный ослушаться прямого приказа — обычно неспособный по меньшей мере — Спок покорно опустил голову.

Когда он начал рассказывать, его голос выровнялся и зазвучал совершенно спокойно.

— Когда меня похитили андорианцы, я оказался изолирован от экипажа этого корабля. До вышеописанного инцидента я не осознавал, насколько велика моя привязанность к собратьям, и эта вынужденная разлука внесла серьезный дисбаланс в мое эмоциональное состояние.

Спок вновь умолк, выжидающе глядя на Кёрка. Человек нахмурился, и его гладкий загорелый лоб пересекла вертикальная морщинка.

Временами со Споком было просто невозможно разговаривать. Приходилось мысленно переводить все сказанное не только в более или менее понятные слова, но и пытаться угадать спрятанный в замысловатых выражениях подтекст. Кёрк давно понял, что в любой сказанной Споком фразе всегда есть скрытый смысл, и сейчас пытался догадаться, что на самом деле имел в виду собеседник.

— Ты сказал, что чувствовал себя "изолированным". В каком плане? — наконец уточнил он, внимательно всматриваясь в суровые черты вулканца. Мягкий взгляд темных глаз на мгновение метнулся в сторону, и Кёрк осознал, что Споку отчаянно хочется спрятаться, но силой воли он заставляет себя смотреть капитану в лицо.

Спок упрямо поджал губы. Какое-то время ничто не нарушал повисшую тишину, но потом Кёрк решил попытаться подойти к проблеме с другой стороны.

— Ты многого не договариваешь, Спок. Ты избегал именно меня.

Спок выпрямился, явно не желая что-либо объяснять. Казалось, ставни захлопнулись на его теплых темных глазах.

Кёрк прищурился. Его снедало нетерпение, но он знал, что с вулканцем нужно постоянно проявлять осторожность. Тем не менее, чтобы быть осторожным, он должен понимать, что со Споком творится. Как можно кому-то помочь, если не знаешь, в чем заключается проблема?

Происходящее между ними казалось... неправильным. Словно бы они были элементами одной электрической цепи, но что-то мешало току идти по проводам.

И тогда капитан понял, что у него остался только один выход: умолять.

— Спок... позволь тебе помочь. Прошу, — он протянул к вулканцу руки, ладонями вверх, и тот печально на них уставился. Он выглядел таким несчастным и отстраненным, что у Кёрка от боли заходилось сердце.

Но снова ничего не последовало, и руки капитана безвольно опустились. Он чувствовал себя побежденным.

— Что ж, ладно, — глухо прошептал он, отошел в сторону и указал на дверь. — Можете идти, мистер Спок. Мне жаль, что я оторвал вас от...

— Вы не можете мне помочь. Как вы можете помочь мне, если я сам себя не понимаю? — оборвал Кёрка глубокий голос. Спок не сдвинулся с места, просто стоял, низко опустив голову и изучая толстый темный ковер, лежавший на полу капитанской каюты.

Кёрк почувствовал приступ острого беспокойства, и судорожно сглотнул.

— Ты не один, Спок. Что бы там не думал, но ты не изолирован от команды, ты не изгнанник. До тех пор, пока я жив, я буду пытаться тебе помочь. Я уже сказал, что помогу залечить твои раны, — настойчиво проговорил Кёрк, снова приближаясь к Споку. Теперь их тела почти соприкасались, и человеку приходилось сдерживаться, чтобы не стиснуть вулканца в объятиях.

Губы Спока дрогнули, зрачки расширились, и он резко отпрянул, стремясь максимально увеличить дистанцию.

— Можно я покажу? — спустя несколько секунд спросил Спок, медленно поднимая правую руку. Его дрожащие пальцы уже примерялись к расположению контактных точек на лице Кёрка, и тот незамедлительно почувствовал, как немыслимое тепло струится к нему от сухой вулканской кожи.

Не отрывая от Спока пристального взгляда, Кёрк облизал губы, пытаясь понять, что за эмоции плещутся сейчас в этих темных глазах. Страх, тоска, полное уныние.

— Можно, мистер Спок.

Горячие пальцы прижались к его коже, калейдоскоп чувств, мыслей и образов вошел в его сознание, словно нож в масло, и капитан резко откинул голову назад. Спок, тем не менее, держал его крепко — так, будто кончики пальцев приклеились к лицу человека.

***

Холод арктического ветра пронзил Кёрка насквозь, приподнимая, кажется, каждый волосок на теле. Он не мог понять, окружала его непроглядная тьма или у него были просто закрыты глаза. Он не мог пошевелиться, только ощущать — ощущать могучий разум, грозивший едва ли не расколоть его сознание, как перезрелый плод. Бескрайний вулканский разум трепетал на расстоянии вытянутой руки, но его силы было достаточно для того, чтобы опутавшие Кёрка невидимые нити заставили его напрячься и захотеть вырваться.

Именно так выглядит сейчас... мое одиночество, — из ниоткуда прозвучал голос Спока. Все, что происходило в его голове — ни на мгновение не прекращающийся анализ, каталогизация, сортировка, саморазрушительное любопытство и желание просто понять — вызвало вдруг нестерпимое давление и заставило человека вскрикнуть от несуществующей боли, рвануться в невидимых путах.

А так было раньше.

Что-то царапнулось на самом краю восприятия, и капитан, приложив немыслимые усилия и сосредоточившись, впустил это в свой разум.

Плавный поток информации проникал в живое сознание, рассказывая о более спокойных временах, когда мысли и чувства других просачивались внутрь, мягко подзадоривая жажду знаний, снова и снова, но не причиняя дискомфорта.

Человеческий разум пытался принять концепцию невозможности удовлетворения научного любопытства, терзающего блестящий ум, который был проклятьем и благословением одновременно.

Но раньше, чем он успел осознать все до конца, образы сменились. Размытые картины прошлых дней поплыли перед его глазами. Каждая сопровождалась потоком мыслей, раскрывалась в своем эмоциональном ландшафте, который он, будучи человеком, мог бы легко понять, но в то же время четко осознавал, что для Спока это слишком.

Он увидел сцену в лазарете, с ужасом наблюдал за тем, как схватил вулканца и поцеловал. С изумлением почувствовал, как возбуждение прошило тело Спока, вздрогнул, ощутив последовавшие сразу за ним страх, ненависть и отвращение к самому себе.

Рот Кёрка слегка приоткрылся, когда он понял, что часть его собственных страхов, его зародившейся во снах неуверенности выплеснулась наружу в тот момент, когда он цеплялся за Спока, и этим, наверняка, можно было объяснить последовавший за поцелуем срыв всегда спокойного и сдержанного создания. Что ж, этим и... тем, что Спок, разумеется, совершенно не ожидал от капитана таких знаков внимания.

Кёрк был сейчас не более чем некой астральной проекцией, но все же почувствовал, как по коже побежали мурашки, когда он разделил со Споком захлестнувший его стыд, принял в себя его внутреннее недовольство тем, в чем он очевидно нуждался, но отчего-то так сильно боялся.

Человек даже почти понял "логическое" решение Спока попытаться избежать всех факторов, которые имели какое-то отношение к вставшей перед ним проблеме. В голове пульсировала боль, новоприобретенная информация безжалостно атаковала его разум, не приспособленный к вмещению столь мощного вулканского интеллекта.

Остановись... пожалуйста, — наконец простонал он, бессильно повисая в невидимых путах. Его голова опустилась, и астральный подбородок уткнулся в грудь.

Есть еще, — безразлично отозвался Спок, и призрачные пальцы, длинные, изящные и такие горячие, ухватили его за подбородок и резко приподняли голову, заставляя смотреть за тем, как вулканец прожил ту неделю, когда пытался избегать всех, кого только возможно.

Как больно ему было отвергать Кёрка снова и снова, и в то же время, какое облегчение он испытал, когда капитан наконец сдался.

Но зачем ты пошел в комнату отдыха? — вяло поинтересовался Кёрк. Глаза горели, и сочувствие волнами прокатывалось по телу.

Кёрк не знал, что в реальности с его губ срываются мучительные крики, когда Спок начал медленно покидать его сознание. Но капитан успел услышать ответ, понять...

Полное опустошение, казалось, пронзало Спока насквозь. Вулканец только недавно понял, как отчаянно нуждается в контакте с другими существами: его человеческая половина просто не могла выжить без обмена информацией с коллегами. Изоляция причиняла почти физическую боль. Он был так одинок в течение этой недели, что в конце концов вышел к людям, несмотря на то, что излучаемые ими эмоции только усиливали осознание того, что он не такой, как все.

А Кёрк сумел понять все это. Потому что когда-то познал сам. Мальчишкой он чувствовал это на Тарсусе IV — еще не подросток, но уже достаточно взрослый, чтобы бороться за выживание. Он чувствовал это одиночество и опустошение на улицах, где каждый сражался за себя, не обращая внимания на голодающего ребенка. У них не было на это времени — они рылись в мусорных кучах в поисках пищи.

***

Первым, что осознал Кёрк, когда все кончилось, было то, что каким-то чудесным образом он все еще стоит на ногах: невероятно, но колени оказались способны выдержать больше, чем разум. Как так вышло, что их со Споком ощущения настолько похожи?

Нет. Это не совсем точное определение.

Пораженный до глубины души, человек думал о том, что причины опустошения были совершенно разными, однако последствия — едва ли не зеркальной копией, и он едва не заплакал при мысли, что одному из его подчиненных — тому, за кого он несет ответственность — пришлось пройти через такие испытания.

Он восхищался внутренней силой вулканца, позволившей ему целую неделю успешно прятать всю боль, всю неуверенность под холодной маской безразличия. Никогда — никогда — Кёрк бы не подумал, что под бесстрастным обликом вулканца может бушевать такое адское пламя.

— Джим... — раздался тихий голос у самого уха, и Кёрк вздрогнул. И только тогда понял: он стоит не сам по себе, как думал прежде, — он стоит, уткнувшись лбом в крепкое плечо, и сильные руки вулканца — не трясущиеся, что любопытно, а лишь слегка дрожащие — обнимают его за талию.

Капитан прикрыл глаза, наслаждаясь теплом Спока, таким мужским и совершенно не земным запахом его тела. В голове все еще пульсировала боль, и совсем не хотелось думать о том, почему близость Спока ему так приятна.

Но у вулканца определенно были иные планы. Мягко отстранив Кёрка, он прошептал:

— Сядьте, прошу вас, а я пока принесу воды. Это поможет. Мне жаль, что я доставил вам неудобства, но я просто не знал, как иначе объяснить свою проблему.

Официальный тон и спокойствие Спока словно удилом выдернули Кёрка в реальность. Не открывая глаз, он выпрямился, глубоко вздохнул, потом устало потер лоб и кивнул.

— Да. Пожалуй, мне действительно стоит присесть. Спасибо, мистер Спок, — пробормотал он. Сообразив, что лицо влажно от пота, он раздраженно вытер его рукавом, неуклюже направился к кушетке и без сил на нее опустился. Кушетка была чуть мягче, чем в каюте Спока, но все равно до ужаса неудобной.

В глазах щипало, и, облокотившись о спинку, он наблюдал за действиями Спока из-под полуприкрытых век, размышляя о том, что только что увидел. От осознания того факта, что его старший помощник практически обнажился перед ним, в горле встал комок, и пришлось сглотнуть. Но ощущение неловкости никуда не делось.

Изящный в каждом движении, вулканец быстро ввел в репликатор код, забрал стакан воды и подал капитану. Пока Кёрк осторожно пил, Спок подтащил к кушетке кресло и устроился рядом.

Капитан посмотрел на Спока поверх ободка стакана, и темные глаза твердо встретили его взгляд.

Нелепость ситуации была очевидна им обоим: всего две недели назад они сидели в тех же позах в соседней каюте, отделенной от этого помещения одной единственной переборкой. Жидкость в бокале Кёрка тогда была янтарной, а не прозрачной, но тем не менее...

Кёрк поднес стакан ко рту, и в его усталых светлых глазах блеснули лукавые огоньки. Губы Спока дрогнули в ответ, в уголках глаз собрались мелкие морщинки, явно свидетельствующие о том, что он тоже находит ситуацию... забавной, и не сумевший удержаться от смеха капитан едва не подавился водой.

Спок же невозмутимо устроил ладони на коленях и принялся терпеливо ожидать, когда человек успокоится.

Справившись наконец с упрямо рвущимся наружу хохотом, Кёрк сосредоточился на пристально разглядывающем его вулканце — на первый взгляд серьезном и собранном — но капитан отчетливо видел мягкий изгиб чувственных губ, едва заметно приподнятую бровь и потому понимал, что Спок тоже чувствует себя расслабленно. Возможно, впервые с момента его встречи с андорианцами.

Улыбка постепенно сошла на нет, и Кёрк рассеянно поднял правую руку, чтобы почесать подбородок. Мелкая щетина оцарапала кончики пальцев, и он всмотрелся в лицо Спока, старясь отыскать тень прошедшего дня и на нем. Щетины у вулканца не было.

— И что теперь, мистер Спок? — он вздохнул. Веселье схлынуло как не бывало, и теперь капитаном овладело созерцательное, почти меланхоличное настроение. И все же он ощущал себя чуть более... уверенным в себе. Он не знал, как помочь Споку, но теперь хотя бы понимал, что за груз лежит на плечах его друга. И раньше чем вулканец успел ответить на первый вопрос, Кёрк задал второй: — Поделиться проблемой значит решить её на пятьдесят процентов, согласны?

Изогнутые брови дрогнули, и в глазах Спока застыло странное выражение. Какую-то долю секунды Кёрк даже думал, что тот сейчас отметит нелогичность поговорки, но к его изумлению вулканец сказал:

— В самом деле, Джим. Мы разделили многое... верно?

Человек нахмурился, и его рот слегка приоткрылся. Ему в голову пришла смехотворная мысль, что Спок флиртует, намекая на влечение капитана, но потом он все же заметил оценивающий, серьезный взгляд темных глаз.

Кёрк стиснул зубы, и на его щеках заходили желваки. Спок говорит о Тарсусе IV.

Многое ли он видел? Что я ему показал? — думал капитан, усиленно напрягая память в поисках ответа, но Спок прервал его размышления:

— Что касается твоего первого вопроса, то я не знаю.

Кёрк запустил пятерню в свои светлые волосы, и пряди тут же растрепались. На мгновение Спок перевел взгляд на беспорядок, воцарившийся на капитанской голове, но вскоре снова вернулся к изучению его лица.

Сердце забилось быстрее, и сейчас Кёрк с трудом выдерживал зрительный контакт.

— Я не знаю, что я... думал, когда... — Кёрк мысленно выругался, почувствовав, что щеки залил румянец, и продолжил с деланным безразличием: — ...поцеловал тебя. Ты должен понимать, что я ничего не соображал. Я попросту не был самим собой. Спок, ты... ты не должен бояться меня. Ты же это знаешь, правда? — закончил капитан шепотом и отвел глаза, сосредоточившись на все еще зажатом в левой руке стакане, а потом мысленно заставил себя ослабить хватку, чтобы ненароком не раздавить хрупкое стекло. Именно поэтому он не видел, что Спок тоже спрятал взгляд и ссутулился.

— Я должен признать, что отреагировал слишком остро, — глубокий голос вулканца заставил Кёрка снова поднять голову и пустил по спине дрожь. — Я не был готов к такому выражению привязанности и не учел воздействия, которое оказала на мою нервную систему твоя близость.

Пару секунд Кёрк просто бездумно смотрел на собеседника. Их колени почти соприкасались, но капитан был слишком занят попытками разобраться в услышанном, чтобы это заметить.

— Воздействия, которое оказала на твою нервную систему моя близость? — эхом повторил он и нахмурился. Наклонившись, он поставил пустой стакан на пол, а потом уперся ладонями в колени и внимательно посмотрел на старшего помощника.

Сердце пропустило удар, когда он заметил, что бледная кожа на щеках вулканца слегка позеленела. В голове пронеслось: "Какой же он красивый" — и капитан тут же почувствовал себя виноватым. Никогда прежде, даже про себя, он не называл мужчин красивыми, и это мысль была непривычной.

Спок, тем временем, пристально разглядывал висящие над кушеткой полки.

— Пока ты был в лазарете, я провел ряд тестов, — ответил вулканец, и Кёрк заметил, как трудно ему сейчас держать свое лицо под контролем. — Однако для того, чтобы объяснить тебе результаты, мне придется углубиться в детали. Из-за того, что после операции я был не в состоянии ощущать эмоции и считывать поверхностные мысли окружающих, моя потребность анализировать свои перспективы заметно возросла. Я вспомнил, что в последний раз сумел уловить... чьи-либо чувства... — Спок быстро взглянул Кёрку в глаза и снова отвернулся в полке, — когда мы соприкасались кожа к коже. Всего лишь пальцем, не больше. Позже, во время спасательной операции, мне пришлось дотрагиваться до лейтенанта Ухуры. Мои ладони находились в прямом контакте с ее кожей, и площадь соприкосновения была значительно большей, по сравнению с только что упомянутым мной эпизодом. Тем не менее ее эмоций мне уловить не удалось. И тогда я принялся за исследование этого феномена. Намеренно я подвергал себя физическим контактам с другими членами экипажа, но их мысли также оказались мне недоступны. Должен признать, что к тому моменту, когда я посетил тебя в лазарете, эксперимент длился недостаточно долго, и все же...

— Ты оказался не готов к воздействию, которое моя близость оказала на твою нервную систему, — изумленно закончил Кёрк. Спок сдержанно кивнул.

— И с чем ты это связываешь? — с любопытством уточнил Кёрк и с трудом удержался от улыбки, когда Спок перевел взгляд с полки на свои колени.

— Всю прошлую неделю я размышлял над данной дилеммой. Единственным объяснением может быть то, что наши сознания и наши... души синхронизированы настолько, что общаться с тобой мне намного легче, чем с любым другим землянином на Энтерпрайз, — голос Спока звучал так же спокойно и нейтрально, как всегда, но Кёрк отчего-то был твердо уверен, что вулканцу приходится заставлять себя говорить.

В другой ситуации он принялся бы безжалостно поддразнивать его, как не раз случалось во время шахматных партий, но сейчас было просто не до того: слова Спока поразили капитана до глубины души. В голове роились беспорядочные мысли, наталкиваясь одна на другую, сливаясь в мощный поток, срывая засовы и оживляя воспоминания о том, что произошло с ним до того, как начались его горячечные сновидения. О том, что он каким-то образом начисто забыл.

Нагнувшись, капитан заглянул Споку в лицо. Его светлые глаза расширились, и с занемевших губ сорвался шепот:

— И-ки са-кай. Верно? Ты так говорил. Ты был той сущностью, что вновь запустила мое сердце. Я не понимал этого в тот момент, но... ты сказал и-ки са-кай. Брат моей души. Я вспомнил, Спок!

Он почти кричал. То ли от бессильного гнева, о котором он не помнил раньше, то ли от счастья, что наконец сумел подобрать ключ к замку, которого недавно не замечал вовсе... Он и сам не знал. Он вскочил бы на ноги и принялся метаться по каюте, если бы не был зажат между кушеткой и Споком, поднявшим голову в ответ на крик своего друга.

Бледные щеки вспыхнули еще ярче чем прежде, и Кёрк ухмыльнулся, сообразив, что вулканец смущен. Он с трудом выдерживал взгляд капитана, с трудом сохранял спокойствие.

— Верно, капитан, — с безупречным достоинством заявил он. — Полагаю, дело именно в этом. Я не до конца уверен в том, что мы действительно разделяем связь и-ки са-кай, но на данный момент другого объяснения отыскать не могу. Нам придется встретиться с вулканским целителем, чтобы проверить данное предположение.

Кёрк не сводил глаз с вулканца, и тот заметно смутился, когда лицо капитана расплылось в медленной, ленивой улыбке.

— Итак... чем же наши прикосновения отличается от всех остальных? — тихо спросил он, практически пожирая Спока взглядом.

Ты флиртуешь, Кёрк. Ты флиртуешь с мужчиной, — он задержал дыхание, готовясь к приступу стыда и отвращения к себе, но ничего из этого не последовало. На душе было легко и как-то странно.

Спок выпрямился в кресле и вцепился в подлокотники так крепко, что побелели костяшки пальцев.

— Они очень яркие. И поэтому, к моему сожалению, я реагирую на них так остро.

Очаровательная улыбка моментально сползла у Кёрка с лица, и он откашлялся.

Говорить с ним — все равно что ходить по канату. Впредь нужно быть осмотрительнее, — подумал Кёрк. Стоило только задуматься о том, во что он ввязался, как в груди заныло. Это не было простой интрижкой, вроде тех, которые он заводил в увольнительных. Спока не завоевать ленивой ухмылкой и задорным подмигиванием. Ему придется вступить в самую настоящую схватку с упрямым и очень умным созданием.

Хочет ли он этого?

Кёрк вгляделся с ранимые теплые глаза вулканца, встревоженно рассматривающего его из-под черной блестящей челки.

Да, он этого хочет.

— Спок. Прости меня. Ты ведь знаешь, что я иногда говорю раньше, чем думаю. Я не хотел переступать черту, — он вытянул перед собой руки, предлагая мир, и вулканец немного расслабился.

— Мне отлично известна ваша привычка говорить раньше, чем думать, капитан. Очень досадная черта характера.

Кёрк слабо улыбнулся и позволил взгляду скользнуть по стройному телу Спока, прежде чем снова посмотреть ему в глаза.

— Ты все еще боишься меня, Спок? — серьезно спросил он.

— А должен? — раздался тихий ответ. Они больше не могли смотреть друг на друга.

— Я... не знаю. Нет. Ты не должен бояться, но... хм... мне кажется, ты уловил суть.

— Действительно.

— Ага, — почти застенчиво отозвался Кёрк.

Спок не ответил. Они все еще смотрели в разные стороны, когда вулканец наконец нарушил тишину:

— Мне пора идти, капитан. Уже поздно.

Его голос звучал слегка напряженно, но Кёрк больше не слышал в нем прежнего беспокойства и решил, что на данном этапе вулканца вполне можно отпустить — особенно учитывая то, что он сам не представлял, что говорить дальше.

Откашлявшись, он хмуро подтвердил:

— Да, мистер Спок. Уже поздно.

Капитан резко поднялся на ноги, но не рассчитал, что Спок решит встать одновременно с ним. Они столкнулись, и Кёрк взмахнул руками, стараясь не завалиться в пространство между Споком и кушеткой. Чисто рефлекторно вулканец схватил своего начальника за крепкие плечи и тут же сделал шаг назад.

Ничего особенного не произошло, но дыхание у обоих сбилось. Впрочем, ни один из них этот факт комментировать не стал.

— Спасибо, мистер Спок, — с достоинством поблагодарил Кёрк, провожая вулканца к дверям, и, когда тот уже вышел в коридор, добавил: — Как насчет партии в шахматы завтра вечером?

Спок замер, стоя спиной к капитану, и тот подумал, что сейчас снова получит отказ. Однако пару невыносимо напряженных секунд спустя из Спока словно вытащили пружину.

— С удовольствием, капитан.

И он ушел.

Очень,очень нравится.Спасибо Вам большое.

Спасибо за долгожданное продолжение!

хихикалка,
Рада, что нравится!

helen stoner,
ФБ и варп-фактор позади, теперь можно спокойно переводить в своем ритме

читать дальшеСпока упрямо поджал губы
лишняя А?
и там конец курсивом, так и в оригинале? сложновато читается, воспринимается, как мысли.
Спасибо большое, ~Nagini~! Очень рада, что им удалось так результативно обсудить то, что беспокоит Спока. Кажется, они все-таки сделали шаг навстречу друг другу) Осознанно имею ввиду.

Уфффф.... хорошо, что я наткнулась на этот текст только сейчас. Если бы пришлось мучиться почти год - я б поседела))))

~Nagini~, спасибо за продолжение! Я уже почти потеряла надежду)
Такая хорошая позитивная глава, даже если бы фик сейчас оборвался, уже твердо верится, что у них все получится.

Ффух, наконец-то Спок хоть чуть отпустил себя. Наконец-то они поговорили.
Из меня тоже как будто вытащили пружину.
~Nagini~, спасибо за главу. ( такая оперативность... после ФБ и Варп фактора! )

Для меня одна огромная радость перекрывает всё остальное - руки Спока остались руками вулканца! Он способен на мелдинг! Я передать не могу, какое облегчение испытала. Да, они пока дрожат, но я внезапно твёрдо уверовала, что физическая сторона полностью поправима, даже если понадобится приличное время на это.
В этой главе я восхищаюсь смелостью их обоих. Это был очень сложный разговор, даже после мелдинга, даже после полного понимания друг друга. Я опасалась, что Спок будет упираться до конца, закрываться, всё отрицать, он он внезапно полностью доверился Джиму. А Джим... Он, оказывается, тоже многое для себя решил. Конечно, многие вопросы ждут решения, не всё так просто, но это огромное доверие друг к другу - это то, что делает их больше чем братьями, больше чем друзьями - оно крепнет.
~Nagini~, не знаю, где ты берёшь силы и время, спасибо тебе огромное за то, что выложила такой крупный кусок текста. Я читала медленно и наслаждалась каждым предложением.

блошкаОн вскочил бы на ноги и принялся метаться по каюте, если бы не был зажал между кушеткой и Споком,

Тень РА,
Безусловно сделали!
теги курсива исправила, спасибо!

Рита_Скиттер,
приятного чтения))

Angel Eyes*,
такая оперативность... после ФБ и Варп фактора!
а я наоборот себя ругаю, что долго))

Poco a poco,
но это огромное доверие друг к другу - это то, что делает их больше чем братьями, больше чем друзьями - оно крепнет.
ДА.
Просто не будет, но главное, что они оба сделали первый твердый шаг
и спасибо за блошку

~Nagini~, Поздно, я уже прочитала, сожрала три ногтя и теперь жду продолжения банкета)))))

Рита_Скиттер,
ну тогда вы все в одной лодке
буду стараться побыстрее

~Nagini~, Таки да) Жду с большим нетерпением и надеюсь, что дальше уже начнется полноценный комфорт несчастного Спока, а то мальчика забодали уже))))))))

Рита_Скиттер,
рано или поздно начнется

Глава 18

Откинувшись в кресле, Кёрк удовлетворенно улыбнулся, сложил руки на животе и с вызовом посмотрел на Спока. Капитан только что сделал совершенно непредсказуемый ход, и, судя по тому, как старательно вулканец пытался не нахмуриться, он был раздражен.

Но Кёрк решительно ничего не мог с собой поделать: в конце концов прошло столько времени с тех пор, как они в последний раз состязались в шахматы, и еще больше — с того момента, когда игра проходила в уединении одной из их кают. Вулканец был не готов вновь посетить комнату отдыха после вчерашнего... представления. Разумеется, он не сказал этого вслух, но то, что он неожиданно появился на пороге каюты Кёрка, говорило о многом.

Так что теперь они сидели за столом, и Кёрк был просто не в себе от счастья, что его друг к нему вернулся. Спок, похоже, был удовлетворен этим фактом не меньше.

Вулканец бросил на Кёрка еще один неопределенный взгляд. Его напряженное лицо, просто кричавшее о том, насколько Спок озадачен, только добавляло градуса охватившей капитана радости.

Склонив голову и устремив внимательный взгляд темных глаз на доску, Спок какое-то время анализировал новое расположение фигур.

— Крайне нелогично, — едва слышно произнес он.

Кёрк расплылся в широкой улыбке, заметив, как уголок рта вулканца дрогнул в с трудом сдерживаемом веселье. Споку всегда было нелегко принять комичность ситуации, в которую он оказался вовлечен, — особенно сейчас, когда он все еще чувствовал себя некомфортно и сидел напротив напряженный и прямой как палка — так что человек посчитал этот едва заметный изгиб губ своей победой.

Постепенно улыбка Кёрка угасла. Он пристально разглядывал Спока поверх шахматной доски. Безукоризненно уложенные волосы были настолько темны, что сложно было разглядеть границу между макушкой и тонувшем в полумраке углом каюты.

Убедившись, что Спок полностью поглощен обдумыванием хода, капитан бесстыдно окинул его оценивающим взглядом. Он собирался объективно проанализировать все, что видит, и позволить своему телу принять решение. Кёрк знал, что его старший помощник принялся бы насмехаться — по-вулкански насмехаться, разумеется, — над его идеей позволить что-то решать телу, а не холодной логике разума, но сам он привык доверять сигналам своего организма.

Его взгляд переместился с темной макушки на заостренные кончики вулканских ушей. Кёрк никогда не обращал на них особого внимания — разве что в те моменты, когда над необычной формой подтрунивал Боунс, да еще тогда, когда ему самому пришлось нацепить нечто подобное во время миссии по завоеванию ромуланского маскировочного устройства. Пожалуй, они ему... нравились. Они были экзотичны, а Кёрк всегда ценил экзотику — чтобы убедиться в этом, достаточно просто составить список женщин, с которыми он флиртовал. Он нахмурился при мысли о прекрасном поле и, медленно проследив взглядом изгиб уха, уставился на гладкие черные брови, почти сошедшиеся на переносице из-за поглотивших Спока тяжелых раздумий.

Но только ли дамы являются "прекрасным" полом? — лениво подумал Кёрк и склонил голову набок, разглядывая оливковую кожу и темные глаза, окруженные непомерно длинными черными ресницами, а потом перевел взгляд на крупный прямой нос, на красивые и странно чувственные губы, сжатые сейчас в недовольную тонкую линию.

Когда он изучил сильный подбородок, потемневший от пробивающейся щетины, под ложечкой у капитана засосало.

Он красивый, — вынужден был признать Кёрк с удовольствием человека, разглядывающего что-то поистине восхитительное. И все же, сложно было забыть о том, что Спок — мужчина. Не было ничего женственного в этом крупном носе или волевом подбородке. Высокое стройное тело было плоским, угловатым и не имело ни одного изгиба, за который можно было бы зацепиться глазом и отвлечься от мысли, что Спок был... ну, стопроцентным мужчиной. Абсолютно и всесторонне.

Продолжая хмуриться, Кёрк прислушался к себе.

Вызывает ли у него Спок отвращение? Нет. На этот вопрос ответить было легко.

Вызывает ли он у него интерес? Черт подери, да. На этот вопрос тоже легко ответить.

Но... возбуждает ли он его? Он огладил взглядом длинную шею с выступающим кадыком, крепкие плечи — узковатые, но очевидно сильные — развитую мускулатуру плоской груди, покрытой темными прямыми волосками — он видел их, когда они боролись со Споком в спортзале.

Смотреть дальше мешал стол, и Кёрк принялся разглядывать длинные руки, которые продолжающий обдумывать ход вулканец вытянул по обеим сторонам от шахматной доски.

Руки Спока. Даже до происшествия с андорианцами Кёрк частенько обращал на них внимание. Они гипнотизировали. Длинные, тонкие, такие проворные. Всегда такие чистые и ухоженные. Кёрк подумал, что весь Спок, наверняка, всегда чист, как кот, и ленивая улыбка снова расплылась на его лице.

Он попытался вообразить восхитительные вулканские руки на своем теле, и это легко ему удалось. На самом деле...

Мне бы это понравилось, — мечтательно подумал он, наблюдая, как Спок медленно поднял правую руку и задержал ее над одной из ладей. Но не стал прикасаться. Капитан тут же перевел взгляд на темные, сконцентрированные на доске глаза. Он едва ли не видел, как различные стратегии игры проносятся в их глубине. Взгляд Спока был таким пристальным, что у Кёрка по спине побежали мурашки. Каково было бы ощущаться себя на месте этой ладьи?

Во рту резко пересохло, и пришлось сглотнуть. Почувствовав, что шея начинает пылать, Кёрк снова сосредоточился на ладонях вулканца, стараясь успокоиться и не покраснеть.

Занесенные над ладьей пальцы мелко затряслись. Просто так. Просто минутная дрожь. Но этого оказалось достаточно, чтобы все эротические фантазии мигом покинули голову капитана, уступив место размышлениям о том, почему они оба сидят сейчас друг напротив друга за этим столом.

Спок был — да и сейчас есть — сильно травмирован. Черт, да простой невинный поцелуй едва не вогнал его в состояние полной кататонии и заставил избегать капитана в течение целой недели! Эта мимолетная дрожь длинных пальцев снова напомнила Кёрку о том, насколько сильно сломлен его друг, и он, закрыв глаза, мертвой хваткой вцепился в подлокотники кресла. Перед его мысленным взором вспыхивали страшные картины: обнаженный Спок, на коленях стоящий на той палубе, сломанная челюсть висит под неестественным углом, прижатые к груди в защитном жесте кисти рук раздроблены и распухли до неузнаваемости, крепкие бедра подрагивают от усталости, как у дикого животного, которого загнали до состояния такой слабости, что оно просто больше не способно бежать.

Захочет ли хоть когда-то тот, что пережил такое, интимных прикосновений?

Сам Кёрк был очень чувственным человеком. Физический контакт был ему необходим. Неужели все его порывы обречены с самого начала? Быть может, ему стоит забыть это все и просто отпустить Спока? Дружбы будет вполне достаточно. На самом деле.

— Джим? — оторвал его от тяжких раздумий глубокий баритон.

Казалось, все внутри завибрировало в ответ на звук этого голоса, и он бездумно таращился на приподнявшиеся брови и насмешливо изогнувшиеся губы вулканца.

— Ты так расстроен тем, что я намерен обыграть тебя в три хода? — практически промурлыкал Спок, поддразнивая капитана.

Кёрк никак не мог понять, что вообще происходит: приоткрыв рот, и он рассеянно разглядывал то вулканца, то шахматную доску.

Пару секунд спустя он наконец справился с замешательством, закрыл рот и нахмурился.

— Это мы еще посмотрим, мистер Спок. Не стоит быть слишком самонадеянным! — прорычал он, бросив на вулканца еще один взгляд, и склонился над доской.

Спок был явно доволен собой — ну, по-вулкански доволен. Он вообще стал вдруг напоминать самого себя, каким был до происшествия.

Он был похож на великолепную угольно-черную пантеру. Смертоносную и восхитительную.

Кёрк хитро ухмыльнулся шахматным фигурам и без раздумий сжал в пальцах коня.

Нет, дружбы достаточно не будет, мистер Спок. Я желаю большего. Намного большего.

***

Спок склонился над научной станцией, неотрывно следя за появляющимися на экране данными. На окружающие раздражители он едва ли обращал внимания. Он был слишком заинтересован тем, что...

— Приблизительное время прибытия, мистер Сулу? — раздался скучающий голос капитана, пронзая безупречную вулканскую концентрацию так же легко, как нож подтаявшее масло. Едва успев сдержать раздраженный выдох, Спок выпрямился и повернулся, чтобы взглянуть на Кёрка, который, к его изумлению, сидел в своем кресле вполоборота и разглядывал вулканца с совершенно характерной улыбкой.

— Пятьдесят четыре целых шесть десятых часа, капитан, — отозвался Сулу, привыкший к тому, что их капитан не находит себе места от скуки, когда на мостике ничего не происходит.

Спок подозревал, что Кёрк не обратил на ответ Сулу никакого внимания. Он даже подозревал, что Кёрк задал вопрос только для того, чтобы отвлечь своего старшего помощника — больно уж красноречивой была эта ухмылка на его лице.

Спок расправил плечи, сцепил руки за спиной и осуждающе приподнял бровь, глядя на капитана. Тот рассмеялся — тихо, но открыто.

От представшей глазам картины внутри у вулканца все сжалось. Светлые волосы капитана были зачесаны назад и лежали вполне пристойно, за исключением той упрямой пряди, что вечно падала ему на лоб. Мгновение назад карие глаза Кёрка лучились весельем, но теперь он хищно разглядывал замершего у своей станции вулканца.

Спок видел этот взгляд прошлым вечером, когда они играли в шахматы. Резко развернувшись, он склонился над научной станцией, чтобы хоть как-то прекратить это непонятное взаимодействие с Кёрком.

Дело было не в том, что он его боялся. Он и сам не понимал до конца, в чем дело. Они не обсуждали... поцелуй и все то, что к нему привело. Почти не обсуждали. Кёрк сказал, что он не должен постоянно "быть начеку" — как говорят люди — в его присутствии, и Спок ему поверил. Он даже готов был решить, что из-за неуравновешенного состояния нервной системы вообразил вчера этот взгляд. Но сейчас?

Кёрк вел себя как обычно. Даже до последних событий капитан нередко выкидывал что-то подобное, желая понаблюдать за реакцией своего бесстрастного старшего помощника.

Но выражение светло-карих глаз, тем не менее, было совершенно новым.

Чего именно он хочет от Спока? Того же, чего хотел от всех своих девушек? Одна только мысль о связанных с сексом действиях заставила яички вулканца сжаться. С сокрушительной силой он вцепился в край станции.

Усилием воли отмахнувшись от последней мысли, он медленно опустился на стул, продолжая раздумывать о поведении Кёрка.

Для любого из землян было бы честью стать объектом внимания Джеймса Т. Кёрка. Его капитан был крайне... привлекательным.

И если повышение температуры тела на ноль целых семьдесят восемь сотых градуса что-то значит, то он тоже определенно... ценит внимание капитана. И все же не знает, как на это реагировать. Прикрыв глаза, Спок представил себе Кёрка: взлохмаченные волосы, голодный взгляд, дерзкая ухмылка.

Будто бы лев замер в капитанском кресле, наблюдая за своим прайдом, выбирая для себя партнера.

Уголки губ Спока слегка приподнялись.

***

Ухура медленно повернулась в кресле к своей станции. Она только что наблюдала за тем, как обменивались взглядами капитан и старший помощник, и теперь ее лицо было задумчиво. Поднеся ладонь ко рту, она постучала наманикюренным пальчиком по нижней губе.

Хм-м-м... — подумала она, а потом снова сосредоточилась на входящих сообщениях.

***

Спок только собирался опуститься на коврик для медитации, как компьютер известил его о посетителе. Слегка нахмурившись, он оглядел себя, убеждаясь, что темная элегантная роба аккуратно облегает его стройное тело, а потом направился к двери.

Кто это может быть? На хронометре было девять часов вечера, и он только что вернулся из лабораторий. Это не мог быть Кёрк, так как недавно он видел капитана, договаривающегося по коридорному интеркому о встрече с главным врачом (и то, что именно после подслушанного разговора Спок отправился в лабораторию, к встрече Кёрка с доктором, разумеется, не имело никакого отношения).

Как бы то ни было, размышлять о личности позднего визитера было нелогично, поскольку куда проще было открыть дверь и просто посмотреть, кто это.

С порога ему смущенно улыбалась лейтенант Ухура, пряча что-то за спиной. Ее темные глаза были печальны, но лучились нежностью. Вулканец занервничал. Они каким-то образом ухитрялись избегать друг друга после его позавчерашнего фиаско в комнате отдыха, и теперь ее появление остро напомнило Споку о его провале.

— Лейтенант Ухура. Настоящее время не слишком подходит для визитов, вам не кажется? — безо всяких эмоций поздоровался он.

Связистка склонила голову и откашлялась.

— Простите, что побеспокоила вас, мистер Спок. Я только хотела поговорить и... предложить мир, — неуверенно сказала она, покачиваясь на пятках, и неловко пожала плечами, снова привлекая внимание к тому, что ее руки за спиной чем-то заняты.

Вулканец никогда не сказал бы такого вслух, но каждому члену команды Энтерпрайз было известно, что она любопытна, как кошка. Он помолчал несколько секунд, не мигая глядя на лейтенанта, а потом медленно отступил сторону, позволяя пройти.

— Дайте мне минуту, я переоденусь.

Губы Ухуры удивленно приоткрылись, и она энергично помотала головой.

— Ох, мистер Спок, я не надолго. Прошу, не беспокойтесь.

Он сдержанно кивнул и расправил плечи.

— Дело не в беспокойстве, а в простой порядочности. К дамам принято относиться с должным уважением, — отчеканил он, жестом предложил гостье присесть на узкую неудобную кушетку и отправился в ванную, чтобы сменить одежду.

Ухура улыбнулась и изумленно покачала головой. Спок временами выражался настолько архаично, что закипал мозг, но все же он безусловно был галантен. Интересно, так принято на Вулкане или он просто начитался романов о средневековье? Вообразив его с такого рода книгой в руках, она снова улыбнулась и почувствовала себя значительно увереннее.

Случившаяся позавчера неловкость не давала ей покоя. В тот день ей так хотелось доказать самой себе, что старший помощник уже оправился, что она забыла об осторожности и практически заставила его делать то, что он явно был делать еще не готов.

Спок же оказался слишком хорошо воспитан, чтобы отказать ей. Теперь, когда она вспоминала те события, то недоумевала. Вулканец всегда говорил то, что думал, и частенько раздражал этой чертой характера окружающих, но, наверное, дело действительно в природной вежливости.

Вне корабля он мог вести себя властно, но на Энтерпрайз всегда был предельно вежлив и учтив. Чуть более дерзким и прямолинейным она видела его, пожалуй, только во время дискуссий с доктором.

Как будто он боится, что мы оттолкнем его, если он нам откроется. А может, дело в том, что таким образом, он демонстрирует нам, что мы его... семья?, — подумала она, крепче сжимая за спиной принесенный подарок.

И это удивительно мягкое создание связалось с ловеласом Джеймсом Кёрком?

Она верила и не верила в это одновременно. От бесконечных доводов "за" и "против" просто шла кругом голова. Эти двое были совершенно уникальными. Ухура отлично разбиралась в людях — это было частью ее профессии — но ее капитан и старший помощник оставались неразгаданной тайной. Она просто ничего не могла с собой поделать, она должна была хоть немного разведать обстановку.

Спасибо, утаскиваю почитать попозже ))

helen stoner, приятного чтения))
хотя там мало, конечно. но реал заедает страшно((

Аналогично ((

Ох-ох, Джим вышел на охоту, мне тоже страшно, как и Ухуре. Всё намешано в кучу: травмы, телесные и душевные, межвидовое недопонимание, субординация и дружба, сексуальная ориентация, наконец. Большой запутанный клубок проблем. При всей моей бесконечной любви к Споку мне бы не хотелось, чтобы Джим возложил себя на жертвенный алтарь, лишь бы любым способом и с любым для себя ущербом помочь другу реабилитироваться. Вообще не представляю, как в такой ситуации отделить желание помочь достаточно близкому существу от любви, как не перепутать одно с другим и не сделать хуже.
Казалось бы, с этой главы начинается классический романс, можно расслабиться и насладиться юстом, в котором есть своя прелесть, но не получается расслабиться.
Нагини, спасибо за продолжение, ты просто космический котик

блошкинсСпок только собирался опустится на коврик на медитации,

Уууу, Джим решился и пошел в атаку. Вот теперь я начинаю грызть ногти. Только бы он не поспешил!
И если повышение температуры тела на ноль целых семьдесят восемь сотых градуса что-то значит, то он тоже определенно... ценит внимание капитана.
Ну да, так ЭТО называется на языке вулканцев.

~Nagini~,
Спасибо огромное!

Poco a poco,
Казалось бы, с этой главы начинается классический романс, можно расслабиться и насладиться юстом, в котором есть своя прелесть, но не получается расслабиться.
Потому что в классическом юсте нет таких предысторий, да.
И преодолеть придется немало...

Angel Eyes*,
Рада порадовать!

~Nagini~, спасибо!
А мне вот интересно, что там Ухура притащила. И не сделает ли она снова хуже.

Путник&,
жизнь ее уже научила